вот смотри, мама, казалось бы  вот оно, настоящее, осязаемое и живое, самое настоящее, которое может быть в сером городе и скучной зиме. и когда оно успевает оказываться прошлым, когда? никак не удается поймать секунду, в которой всё превращается в пыль и пепел. город такой серый, мама, потому что в году миллионы секунд, и все они засыпаны пеплом.

я превращаюсь в ходячую мыслеформу, но что делать. я, мама, как блуждающая почка, о которой меня предупреждал доктор, и которую нужно беречь, носить в тепле и укутывать нежной жировой прослойкой. всего ради какой-то одной почки нельзя сильно худеть, нельзя прыгать с высоты на твердые поверхности и поднимать тяжелое. но я мерзну, мало ем, и на меня каждый день падают неподъемные подъемные краны и целые фуры. разве можно так долго блуждать, разве кто-нибудь это выдержит.

так хочется быстрее снега, чтобы сесть в сугроб и поплакать, потому что на таком заплеванном асфальте разве можно сидеть и плакать.

пока опять не приходит зима, все девочки обрезают волосы и пьют водку. нет, мама, не для экономии шампуня и денег, а потому что просыпаться каждое утро и видеть на второй подушке свои же волосы (и никого больше) — иногда заебывает. а водку мы пьем для быстроты и минимального похмелья. иногда очень тяжело быть девочкой и все время думать о лице, которое теряется во всем этом шампанском и  восьмимартовских тюльпанах.

ты, мама, только не расстраивайся. в этом городе жить очень приятно, если найти свое место. и мы, кстати, его нашли. нашли и имеем тут нешуточный нишевый  успех. только, если долго сидеть в этой самой нише маленьких сильных женщин, то как-то в один день вдруг забываешь  —  кто ты и где ты на самом деле.  стоишь в бесконечных рядах оловянных солдатиков и хочется переплавить себя в пуговицу, мама. или, как любят говорить мои девочки, найти действенный тактический алгоритм и успешно его освоить.

будь счастливым или умри. как-то так, мама.

поэтому не спрашивай, пожалуйста, как мы тут живем.

2006