ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
“М: МАГИЯ КАМИНО, МЕДИТАТИВНЫЙ ПИЗДЕЦ, МЕККИ И РИМА МИМО”
“Галюциногенные сумерки, омытые таким цветом, что довел бы Моне до самоубийства. Ночь ясная как звон колоколов, синева пронзает фиолетовый полосками розового и цвета старого золота, превращаясь в темное индиго” (Д.Джармен, “Современная природа”)
— Ну давай, Юкосичек, давай, постарайся.
— Это не так просто, — сказала Юка, — это мой папа умел тучи разгонять за минуту, а я редко тренируюсь и мне нужно настроиться.
— Эти и он бы не разогнал, — сказала Женька хмуро, — опять намокнем до трусов.
Мы вышли из автобуса в Сантьяго-де-Компостела и безнадежно застряли на станции. Дождем нас было не испугать, дождей мы на камино норте уже навидались. Про некоторые участки пути я писала в дневнике лаконично: “трусы не просыхают уже два дня”. Непромокаемые дождевики, чехлы на рюкзак, мембранные кроссовки — промокало все.
В Сантьяго нам всего-то было полчаса пешком до снятой квартиры, но сил не было мокнуть еще раз, просто не было сил.
— Давай, Юкосик, поднажми! — сказала Женька, у которой терпения хватает как раз ровно на минуту. — Разгони на сколько сможешь!
Юкосик вздыхала, щурилась и сосредоточенно смотрела в небо. Над вокзалом висела сине-черная туча: она ворочалась, клубилась и явно никуда не собиралась.
Женька, мерзнущая и мокнущая уж две недели, обреченно застонала и достала телефон, а я полезла за остатками хамона.
Внезапно Юкосик перестала пялиться вверх и закурила. Мы с Женькой задрали головы и увидели как в туче образовалась дыра. И в эту, все расширяющуюся на наших глазах дыру, уже просвечивает синева с клочковатыми облаками.
“Я разорвал кольцо горизонта и вышел за ноль формы” — могла бы сказать Юкосик — и вот “белая свободная бездна, бесконечность перед нами”.
Но это уже сказал Малевич, так что Юка просто молча курила.
— Сработало! — возликовала Женька, и мы помчали искать квартиру. Через 26 минут дождь начался снова и не прекращался до вечера, но в это время Юка уже стояла на балконе с видом человека, хорошо выполнившего трудную работу.
“Существует феномен магии тропы, о котором знают и говорят все, кто занимается пешим туризмом. Когда настают самые тяжелые времена, вдруг вам необыкновенно везет, вы словно садитесь на «райский самолет». Таким самолетом для нас стал светло-голубой Pontiac TransAm, который сначала пролетел мимо, затем скрипнул тормозами и остановился в облаке пыли примерно через сотню метров у обочины дороги. Это было так далеко от того места, где мы стояли, что мы и думать не могли, что машина остановилась ради нас” (Билл Брайсон “Прогулка по лесам”)
В первом же камино мы быстро узнали, что это такое — командная работа.
— Предлагаю в трудные дни призывать моего парковочного бога, — сказала Кира великодушно, и мы ни разу не заночевали под мостом, как опасались. Парковочный бог Киры реагировал быстро и уверенно: вот только что по пути были заняты все альберги, но нет, тут же за углом находится хостел или последние матрасы для бедолажек.
Женька же ежедневно отрабатывала номер “Волункова, попроси вселенную”. Вселенная всегда готова расстараться для Женьки, но выполняет ее запросы дословно. А формулирует Женька как… ну как Женька.
Например, я иду и ною, что нигде нет туалета, а только ровные улочки и бдительные португальские старушки на каждом углу.
— Не волнуйся, — говорит Женька, — через пять минут ты увидишь туалет!
— А можно к пару туалету организовать еще и маленькую красивую церковь? — осторожно спрашивает Кира.
— Не вопрос! — говорит Женька и уверенно идет вдоль забора, по улице, где нет и намека на эти два важных сооружения.
Потом мы заворачиваем за угол и немедленно видим ТУАЛЕТ, а подальше — маленькую часовню (или крошечную церковь, или окошко с богородицей, или что-то странное, что Юкосик вежливо называет «культовым сооружением»).
Вот только туалет, конечно, закрыт (до весны, потому что не сезон), а в часовенке горит какая-нибудь маленькая свеча перед цветной деревянной богоматерью и больше абсолютно ничего нет.
— Но я же хотела не просто УВИДЕТЬ туалет, а сходить в него! — говорю я.
— А я хотела не просто статую, а чтобы мне поставили красивую печать в креденсиаль, — говорит Кира.
На что Женька разводит руками и говорит, что зато НЕ ПРОШЛО И ПЯТИ МИНУТ, как она нам все организовала. Ну в следующий раз просто давайте формулировать лучше.
В следующий раз ответственный Юкосик говорит:
— Я тут хорошо подумала и все заранее сформулировала, чтобы мы опять не облажались. И вот как я планирую попросить вселенную — “пусть сегодня мы пойдем по пустым дорогам и встретим как можно меньше людей”.
Мы одобрительно киваем, допиваем кофе, выходим на дорогу и наблюдаем, как остальные пилигримы уходят вдаль и исчезают в тумане. Дальше несколько часов мы идем в совершенной эйфории: расстилаются теплые пыльные тропинки, щебечут птицы, осенний воздух и солнечный свет принадлежат нам одним.
Через пять часов мы (почему-то в лесу, которого не было на маршруте) ползем вверх, вверх, вверх по камням и корням деревьев, задыхаясь и матерясь, хромая и спотыкаясь. Я — очень голодная, Женька — злая, а Кира почти не может идти. Зато вокруг нас по-прежнему ни одного человека, ни одного кафе, ни одной машины — только солнечный свет и ласковый ветер.
Когда мы выходим из леса и ложимся прямо в пыль у дороги, Юкосик говорит — ну может я не совсем это имела ввиду, извините.
Мы молчим.
До ближайшего города всего 5 километров, но нет сил, нет ног, нет воды.
— Надо бы вызвать такси и хотя бы отправить Кирочку искать альбергу, чтобы ей не пришлось в ночи отрезать ноги, — говорит заботливый Юкосик.
Но на перекрестке связи почти нет, номер местного такси не гуглится, а дорога выглядит такой пустой, как будто мы здесь первые пилигримы после святого Иакова.
— Ничего, сейчас мы что-нибудь придумаем, — говорит Женька бодро, — еще даже не стемнело! Сейчас мы организуем такси!
Нам очень не до смеха, но мы начинаем хихикать, потому что сцены нелепей в этом камино мы пока не видели: мы и наши большие рюкзаки валяемся на обочине, а Женька скачет по пустой дороге и призывает такси силой мысли.
Через несколько минут мимо нас — ВНЕЗАПНО — проезжает такси с пассажиром, которое мы останавливаем громкими изумленными воплями. Таксист тут же вызывает по рации другую машину, и Кира уезжает занимать нам места в альберге. А мы (исключительно из упрямства) идем еще два часа эти несчастные 5 километров и все время кричим Женьке в спину “а попробуй все-таки пожелать МИЛЛИОН ДОЛЛАРОВ после вычета налогов, а?! ну что тебе стоит, Женьк! или домик, домик на берегу океана!”
Но Женька говорит, что пока ее интересует только закрытие сбора на чеченский фонд и еще чтобы редакция работала, а потом она, может/так и быть/не уверена/ но наверняка хочет второго котика, ну и может не против познакомиться с каким-нибудь человеком, который бы так же любил путешествовать как она и никогда бы не говорил “ну брось ты свои командировки, сиди дома”. А еще, говорит Женька, я хочу, чтобы мы прошли с вами, девочки, еще какое-нибудь камино!
— Да мы только пять дней вместе идем, — говорит осторожный Юкосик, — вдруг мы не выдержим еще две недели?
— А я уже пожелала! — говорит Женька, — теперь уж все!
И все это, конечно, сбудется, но мы этого пока не знаем, потому что впереди еще 10 дней криков “Женька, а ну немедленно прекрати об этом думать!” и десять дней стигматов Юкосика, который честно заканчивает каждую просьбу к мирозданию торопливым “а за это я готова немножко пострадать”.
Наше первое камино магического моментального реагирования закончилось в Сантьяго-де-Компостелла на вечерней пилигримской мессе, где вдруг стало понятно, что главное волшебство уже случилось — незаметно и непостижимо.
“Только небольшая группа людей осознает, насколько действительно огромен мир, и эти люди — походники. И это восприятие в планетарных масштабах — наш маленький секрет.
… Ты существуешь в тихой монотонности, вне всякого гнева, «вдали от борьбы за место под солнцем» — как выразился путешественник и ботаник Вильям Бартрам. Все, что от тебя требуется, так это желание продолжать свой путь” (Билл Брайсон “Прогулка по лесам”)
спонтанный психогеограф 