** глава предыдущая: одиночество, океан всегда слева, ну или справа, тревога, пасха, никто в нигде
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
“С: СПИТ СУДОРОЖНЫЙ СУРОЧЕК”
Шел седьмой день камино норте, мы остановились на обед в деревне Serdio, сели в таверне, среди деревьев и деревянных столов, выдохнули и сказали — пока не выпьем бутылку холодного белого, с места не сдвинемся. Или две, да, несите две.
Накануне мы чудом избежали ночевки под мостом, потом спали в серф-хостеле среди болот и холмов, среди досок и огромных собак и с самого рассвета шли через поля, пытаясь согреться. Апрельский иней на наших лицах смотрелся красиво, но угадайте кто был все время недоволен утренним морозом?
Потом солнце разогрелось, дорога свернула в лес — и немедленно стало слишком жарко и чересчур душно.
— Надо было идти в мае, — в сотый раз повторила угадайте_кто, — в мае очень хорошая погода везде! В мае я бы не ходила писать ночью в шапке, а потом бы не потела как дурак!
Мы с Юкосиком молчали. Нам было что сказать, например, “а кто предложил выйти пораньше, чтобы использовать и апрельский отпуск, и майские каникулы?” или «а кто сказал — пойдем по северу, там же так красиво, кто?»
Но мы молчали, потому что пока угадайте_кто бодро бежал вперед по всем превышениям и холмам, мы задыхались на крутых подъемах, пыхтели и хватали ртом воздух. Иногда порывы ветра из эвкалиптовой чащи бодрили, как будто в рот набрызгали спреем от ангины. Но выкрикивать справедливые упреки в спину Женьке в таких условиях было невозможно.
А когда мы, наконец, догнали нашего бодрого друга и хотели ее немного придушить, Эухенья сказала — смотрите, ОБЕД!
И тут мы увидели сад, деревья, качели, запотевшие бутылки на столах и толстую тетеньку, которая на наш хрип “дос бьотейас де вино бланко, пор фавор” немедленно принесла бокалы.
И мы сразу простили Женьку и за то, что она самая быстрая, и за ее крики с вершин “что вы плететесь как сорокалетки!”, и за то, что она каждое утро говорит —- так, больше мы не будем столько пить.. и есть тоже не будем!
Когда сидишь в тенечке и шевелишь пальцами в траве, когда выпиваешь первый бокал ледяного вина и чувствуешь в нем не только легкие фруктовые и минеральные ноты, но и обещание покоя и неподвижности (с 12.30 до 15.30, согласно расписанию обеда) — злиться на Женьку совершенно невозможно.
Вдруг у Юкосика заалели уши, и она сказала сдавленным голосом:
— Девочки, Чак Норрис здесь.
Ого, подумали мы. Может и правда нужно пить немного меньше. Ну потому что — Чак Норрис? В деревеньке посреди Кантабрии?
Чак Норрис — кумир среди Юкосика много десятилетий подряд.
Единственный. Остальных актеров-мужчин она даже и не стремится запоминать.
Обычный разговор с Юкой про актеров примерно такой:
— А я вот не очень люблю этого.. ну темненький, глазаcтенький, везде играет, в каждом фильме, который я НЕ смотрю.
— Уилл Смит что ли?
— Кто?
— Люди в черном, Я — Легенда, Хэнкок…
— Что?
— Ты же сама сказала — черненький, глазастенький и везде играет?
— Да нет, не НАСТОЛЬКО черненький. А тот, который уже немолод и озирается везде. Ну девочки, ну вы что, мемасики не смотрите?
— Юкосик, ты про Траволту что ли?
— А что — не глазастенький разве?
Так что, когда Юкосик начала рдеть и прикрываться вином, мы сразу оглянулись. И увидели чувака, который неделю назад пытался с другом прорваться в наш первый альберге в Castro Urdiales. В тот день был страшный ливень, чуваки пришли на порог насквозь мокрые и готовы были спать хоть на полу, потому что до ближайшего жилья надо было пилить еще километров десять (в грозу и по сумеркам). Но так получилось, что последние три места в альберге достались нам. И, хотя один из этой пары правда был похож на старину Чака (так что Юкосик готова была отдать ему свой матрас, спальник и еду), но в альбергу их не пустили.
Поэтому псевдо_Чак_Норрис с товарищем пожелали всем хорошего вечера и ушли прямо в ливень — искать другой приют. И больше мы их не видели до сегодняшнего обеда.
На северном камино такое происходило постоянно: вроде бы дорога одна, и альберг не так много, и идут все примерно с одной скоростью, но все равно в каждой приюте встречаешь новые лица, а старые куда-то таинственно исчезают.
— Наверное, это знак, — волновалась Юкосик, выглядывая из-за бутылки. — Чак Норрис, которому тогда не хватило места из-за меня, обедает теперь под соседним деревом!
— Ну не так уж он и похож, — сказала чересчур правдивая Женька, — какой-то он маленький, щуплый, и спальник девчачий.
У Чака на его рюкзаке были прикручены две странные, совершенно не чакноррисовские вещи: нежный спальник в голубой цветочек и книжка Мураками “О чем я говорю, когда говорю о беге” (на испанском). Это было такое трогательное сочетание, что мы решили познакомиться.
И узнали, что спальник Чакочке выдала любимая бабушка — тоже бывалый походник. Но теперь абуэла старовата для камино, поэтому подарила спальник внуку. А Мураками ему отдала подруга-марафонец, чтобы в камино было веселей.
“А это, знакомьтесь, мой друг, его никто не дарил, он сам со мной пошел — он из Мадрида, и завтра мы уже обратно, потому что пасхальные каникулы заканчиваются, а мы просто прошли тут кусочек камино, сколько смогли”. А вам, чикас, буэн камино и непременно расскажу бабушке, что далекие русские откуда-то знают про камино норте, Мураками и даже едят нашу мармиту (рагу из тунца, перца и картошки).
— Какой чудесный, — сказала вслед уходящим чувакам Женька, которая уже мысленно написала трогательную статью про заштопанный спальник испанской старушки (интервью внука — done, фото спальника — горизонтально, в максимальном разрешении, в лиде пусть будет про грозу и беговое братство, цитата из Мураками прилагается). — Юкосик, надо было им тоже свои спальники показать. У тебя вообще ШЕЛКОВЫЙ ВКЛАДЫШ, могла бы их поразить изысканностью.
И Юкосик снова немного покраснела.
История Юки с шелками и туманами началась еще в октябре 2018-го, на нашем первом камино португеш. Тогда выяснилось, что храбрая Хулиэтта Лишенец (смотри главу №14 “Т: ТЕМНОТА, ТОСКА, ТЕРПЕНИЕ” ) была готова ко всему — долгим переходам, закрытым кафе, стирке трусов в тазике на улице, даже к переполненным альбергам. Но только не к тому, что все вокруг храпят как монстры.
Сначала Юка страдала в альберге São Tiago в Labruge. Хотя там в комнате было всего 10 кроватей, и из них ночью подавали признаки жизни всего четыре. Можно было бы и потерпеть, сказала я, запихивая беруши прямо в мозг (супермягкие, пористые).
Потом Юка страдала в четырехместном дормитории альберге São José de Ribamar в Póvoa de Varzim. И нас спасло только то, что после долгого дня мы валялись у океана, немножко напились и еле доползли к отбою.
На третий день Юкосик увидела Albergue de peregrinos de São Miguel в Marinhas и чуть не заплакала. Последние места в комнате на 34 человека пошатнули ее веру в человечество.
— Простите, девочки, — сказала Юка, — я пойду отсюда КУДА-НИБУДЬ.
И она пошла искать тихий бар с вайфаем и бронировать билеты обратно. Дальше все было как в тумане, потому что мы с Женькой тоже решили выпить. Потом — вино, церковь, кладбище, разговоры… Утром никаких билетов обратно не обнаружилось, пришлось вставать и идти дальше.
Юкосик шла молча, но сердце ее пело грустные блюзы.
О, где мои тихие ночи, где мой спокойный сон, мамми? Услышу ли я еще когда-нибудь благословенную тишину, которую ждет мое измученное сердце, о, мамми? Где моя подушка для слез, где мое одеяло для страданий, мамми, скажи мне, ответь…
Мамми молчала, тогда заговорили мы.
— Юкосик, но ты же можешь ночевать отдельно, не обязательно страдать с нами в альбергах. Сейчас не сезон, можно снимать комнату в тихом месте, и уходить туда спать В ТИШИНЕ.
Юкосик некоторое время молчала, представляя рай отдельной комнаты, отдельный душ, тишину и книжку на ночь.
— А это не будет нарушением правил камино? Я все еще буду считаться пилигримом и вашим другом? — спросила она на всякий случай, хотя по ее лицу уже все было понятно.
Мы сказали, что лучше друг, который спит за углом, чем друг, который улетел в Москву и оставил нас наедине с мозолями и голодом. Так родилась история “как Юка уходила спать на шелковых простынях”.
В этой истории умалчивается, что не везде ей удавалось найти тишину (проклятие орущих младенцев за стеной преследовало нас оба камино), не везде были отдельные комнаты, а на севере Испании мы вообще почти не разъединялись из-за диких цен и пасхальных каникул. Но даже просто возможность в любой момент стать отдельной молекулой и уйти ночевать без друзей, храпа, разговоров, фонарика в глаза в 5 утра и бодрых немецких пенсионеров — даже одно это здорово поддерживает интровертов и людей, которым не помогают беруши.
Поэтому, когда во второе камино Юка взяла новый спальник с настоящим ШЕЛКОВЫМ ВКЛАДЫШЕМ, мы даже почти и не шутили. Ну, если только немножечко.
“При минимальной физической тренированности человеку не очень трудно выдержать дни паломника. Другое дело – ночи. Все зависит от того, способен ли он спать где угодно и рядом с кем угодно. В этом отношении природа очень несправедлива к людям. Одни, как только положат голову на подушку, глубоко засыпают, и даже проходящий рядом поезд их не разбудит. А другие, в число которых вхожу и я, привыкли проводить бесконечные часы без сна на спине, с широко открытыми глазами, шевеля ногами от нетерпения. А когда после этого долгого ожидания они в конце концов засыпают, бывает достаточно скрипа двери, шепота беседующих соседей, чьего-то легкого случайного прикосновения, чтобы их разбудить” (Рюфен Ж-К. Бессмертным Путем св. Иакова)
Какие шутки, если в Камино Норте мы и сами продержались с альбергами меньше недели. После кантабрийского Пендуэлеса выяснилось, что снимать отдельный номер на троих выходит не дороже коек в северных альбергах, и мы окончательно перешли на режим “выпить за ужином и забронировать белые простыни”.
Есть что-то освобождающее в том, что после долгого-долгого дня (особенно долгого, когда выходишь в рассвет голодный, замерзший, в шапке и куртке, а потом целый день идешь и раздеваешься до майки и шорт, а потом снова надеваешь на себя все, что можно) приходишь куда-то, где не нужно стоять в очереди (сначала в душ, потом к стиральной машине и к сушилке), не нужно думать куда бы пристроить вещи из рюкзака и как будешь собирать их утром, и куда положить заряжать телефон-планшет-пауэрбанк-часы-ридер, чтобы на них не наступили.
А в отдельном номере еще можно спать в трусах, господи, просто в трусах и майке! под одеялом! с подушкой! и разговаривать после 22.00! и смеяться сколько влезет! и еще читать в кровати хоть полночи. Все это выглядит нечеловеческим счастьем после альберг на 40 человек, очень рекомендую. Хотя в фейсбуке нас немного пошпыняли комментариями “а где же тогда истинный дух камино”, и напоминали, что камино — это не комфорт и хороший сон, а новые знакомые, разговоры на смеси английско-немецко-испанско-португальского, совместные ужины за одним столом и сонные завтраки в темноте.
И это тоже было, конечно. Вот только два-три ужина с незнакомыми людьми, утренний смолл-толк за кофе и 20 взмахов рукой с непременным “буэн камино” — это лимит на месяц жизни для настоящего интроверта. А если идти так три недели, потом будет нужен второй отпуск и одиночный ретрит с молчанием на полгода.
Поэтому мы решили, что дух камино снизойдет, даже если останавливаться отдельно от пилигримов и идти в молчании.
Камино — оно же не только для веселых экстравертов и бодрых жаворонков. Хотя именно эти люди пишут отличные тексты, как быть в камино общительным, веселым и классным, не ныть, не обращать внимания на то, что кто-то в пять утра собирается во весь голос и лупит фонариком вам в лицо, что кто-то не убрал за собой мусор на столе, а кто-то храпит так, что стены трясутся. Просто запихните в уши беруши поплотнее и наслаждайтесь этим незабываемым опытом, пишут несокрушимо позитивные люди.
“В комнате, где вы спите, никогда не следует топить; теплая спальня – это одно из роскошных неудобств, терпимых богачами. Ведь высшая степень наслаждения – не иметь между собою и своим теплом, с одной стороны, и холодом внешнего мира – с другой, ничего, кроме шерстяного одеяла. Вы тогда лежите, точно единственная теплая искорка в сердце арктического кристалла” (Герман Мелвилл, «Моби Дик, или Белый Кит»)
Мы, интроверты и мизантропы, пошли другим путем.
Примириться с проблемами сна в камино мне, теплой искорке в сердце походной тьмы, помог буддийский совет Йонге Мингьюр Ринпоче — ставить во главу угла не проблемы, а их решения. Избежать ночевок с другими пилигримами не получится, значит, нужно минимизировать все, что меня бесит.
Главные ночные проблемы популярных альберг и дешевых хостелов на камино:
- храп
- ночью все время кто-то закрывает дверь в комнату, чтобы все умерли от удушья
- спать часто холодно, жестко, неудобно (особенно в старых зданиях и монастырях)
- часть пилигримов начинает собираться до рассвета и непрерывно шуршат и светят фонариками
- все время кто-то наступает на чужие зарядки и телефоны
- спросонья забываешь вещи на сушилках и кроватях
- в туалет и душ очередь вечером и утром (всегда)
- на кухне тоже очередь к чайнику и микроволновке
- иногда мешают клопы, комары и пыльные одеяла
- люди пахнут и шевелятся (все время)
- если вам с друзьяшечками достались кровати в разных углах или разных комнатах, то утром легко промахнуться и разбудить не того человека
Закольцовывая историю, скажу, что в альберге, где мы увели последние места у Чака Норриса и его друга, было очень тесно и темно, а места нам достались в разных концах спальни.
Рано-рано утром Женька начала будить Юкосика, с трудом отыскав ее кровать. Юкосик спала нервно, но крепко и отказывалась вставать. Женька устала, выползла на кухню и сказала:
— Я прямо не знаю, что делать — я глажу-глажу ее, шепчу-шепчу, а она затаилась и не дышит.
— Кто затаился? — спросила Юка хмуро, выходя из туалета.
— Ой, а кого же я тогда гладила по бедру? — сказала Женька. — Кто там затаился на твоей кровати внизу?!
— Там же французский подросток спит, ты чего… — сказала Юкосик и испуганно перешла на шепот. — Вот сейчас встанут его родители, и он им как пожалуется!
Может подросточек и пожаловался, не знаем. Мы очень быстро собрались и ушли. Очень быстро. Навстречу другим странным ночам и утрам, потому что на камино других и не бывает, наверное.
В продолжении этой главы я планирую написать как Юкосика душат наушники, пока мы мониторим отзывы по клопам, я воспеваю булавки и домик из полотенец, мы бесконечно мечтаем об отдельных комнатах и горячей ванне и даем полезные советы «как выбрать нормальный спальник, зачем мне пять японских паровых масок для глаз и почему послеобеденный сон на пляже сделает вас веселыми».
** следующая глава, где вместо сна в нас пробуждается природа будды (а вещи исчезают)
спонтанный психогеограф 